карельская берёза в произведениях русских писателей - проза - Разное - Каталог статей

Пока приезжий господин осматривал свою комнату, внесены были его пожитки: прежде всего чемодан из белой кожи, несколько поистасканный, показывавший, что был не в первый раз в дороге. Чемодан внесли кучер Селифан, низенький человек в тулупчике, и лакей Петрушка, малый лет тридцати, в просторном подержанном сюртуке, как видно с барского плеча, малый немного суровый на взгляд, с очень крупными губами и носом. Вслед за чемоданом внесен был небольшой ларчик красного дерева с штучными выкладками из карельской берёзы, сапожные колодки и завернутая в синюю бумагу жареная курица. Когда все это было внесено, кучер Селифан отправился на конюшню возиться около лошадей, а лакей Петрушка стал устраиваться в маленькой передней, очень темной конурке, куда уже успел притащить свою шинель и вместе с нею какой-то свой собственный запах, который был сообщен и принесенному вслед за тем мешку с разным лакейским туалетом.

Ваше высокоблагородие! Верно слово.., вот как перед богом.., плюньте тогда в глаза, ежели обману: как только моя Матрена, это самое, выздоровеет, станет на свою настоящую точку, то все, что соизволите приказать, все для вашей милости сделаю! Портсигарчик, ежели желаете, из карельской берёзы..., шары для крокета, кегли могу выточить самые заграничные.., все для вас сделаю! Ни копейки с вас не возьму! В Москве бы с вас за такой портсигарчик четыре рубля взяли, а я ни копейки». Доктор засмеется и скажет: «Ну, ладно, ладно... Чувствую! Только жалко, что ты пьяница...»

А.Н. Толстой «Похождения Невзорова, или Ибикус»,1924.

Чего только не было в антикварной лавке! Павловские черные диваны с золотыми лебедиными шеями. Екатерининские пышные портреты. Александровское красное дерево с восхитительными пропорциями, в которых наполеоновская классика преодолена российским уютом наполненных горниц. Здесь была краса русского столярного искусства - карельская береза, согнутые коробом кресла, диваны корытами,низенькие бюро с потайными ящиками.

…жалость испытывал я часто и к самому себе, пообедав, например, одной окрошкой и возвратясь в свою комнату, к своим книгам и единственному своемубогатству -- дедовской шкатулке из, карельской берёзы, где хранилось всесамое заветное мое: исписанные "элегиями" и "стансами" листы серой, пахнущей мятной махоркой, бумаги, купленной в нашей деревенской лавчонке...

В общем, изначальная необычность «жёлтой» комнаты объясняет нарушением предусмотренной проектом планировки квартир. Но получилась она, вероятно, самой светлой в доме. Когда поставили привезённую с Новинского светлую мебель, стало ясно, что всё в комнате должно быть светлых тонов.
Мебель из карельской берёзы — это был не гарнитур, покупались эти предметы в разное время.
10 — не сервант и не буфет, мать называла его странным словом «баю». Верхняя часть — открытые полки для посуды. Там стоял, к примеру, жёлто-белый (в тон стенам) чайный сервиз, привезённый из-за границы.
11—диван на высоких гнутых ножках.
12—трюмо, упрятанное в угол, чтобы не бросалось в глаза.
13—дамский письменный столик.
14- высокая тумба (под цветы).
Обеденных столов из карельской берёзы в природе, вероятно, не существует. Сначала поставили стол с Новинского, потом попался стол из более светлого дерева (15), он не раздвигался, зато его можно было сложить (края опускались вниз) и отодвинуть, чтобы не мешал (у нас иногда устраивали ёлку, а зимой 35/36 года актёр К.Карельских и его жена приходили давать уроки современных танцев, являлись мои одноклассники, в том числе будущий актёр Андрей Попов, а также жившие поблизости жёны поэтов Асеева и Кирсанова). Дюжину мягких стульев из карельской берёзы не скоро, но удалось купить.

Это были комнаты, обставленные павловским ампиром, красным деревом и карельской берёзой — мебелью строгой, чудесной и воинственной. Два квадратных шкафа, стеклянные дверцы которых были крест-накрест пересечены копьями, стояли против письменного стола. Стол был безбрежен. Сесть за него было все равно, что сесть за Театральную площадь, причем Большой театр с колоннадой и четверкой бронзовых коняг, волокущих Аполлона на премьеру «Красного мака», показался бы на столе чернильным прибором, Так по крайней мере чудилось Лизе, воспитываемой на морковке как некий кролик. По углам стояли кресла с высокими спинками, верхушки которых были загнуты на манер бараньих рогов. Солнце лежало на персиковой обивке кресел.

Один образ рождает другой, и невольно видишь ограду из чугуна, люстры, канделябры, мебель красного дерева или, карельской берёзы, расписанные на ампирный манер потолки - мир, который мы знаем по рисункам и картинам, по стихам и прозе минувшего столетия. Но имя Грибоедова, пожалуй, первым возникает в памяти.

И вот в этой коробке лежала масса раритетов: бумажники, лайковые перчатки, свечи с флёрдоранжем, чьи-то метрики, фотографии. Там же я нашел портсигар моего прадеда – из карельской березы, вполне рабочий, в него входит ровно нынешняя пачка сигарет, стандарт сохранился.

Артур Лурье вспоминал: «Своих близких и самых интимных друзей Ольга Афанасьевна любила принимать в знаменитом «театральном домике» Ю.Э.Озаровского - музее русского интерьера, открытом в 1910 году, где каждая комната была обставлена по типу жилой. В «театральном домике» была собрана мебель карельской берёзы Елизаветинской эпохи, клавесины, венецианские зеркала, русское стекло, фарфор, вышивки, портреты Боровиковского и Венецианова. Среди этих сокровищ Ольга Афанасьевна царила как фея; визиты к ней были сплошным праздником, и всякая встреча должна была быть чем-нибудь ознаменована, - то ли подарком, то ли каким-нибудь тонким угощением, приготовленным ею самой; она была на все руки мастер... Ольга Афанасьевна великолепно знала стиль любой эпохи и вкус ее был безупречен...»

Подойдя к роскошному книжному шкафу из карельской берёзы, антиквар снял с полки небольшую, потертую книжицу в дешевом картонном переплете.
«Это сборник стихов Анны Ахматовой. Весь тираж был конфискован и уничтожен по личному распоряжению Сталина. А эту книгу, рискуя жизнью, спас типографский рабочий, незаметно сунув ее под фуфайку. До недавнего времени сборник принадлежал семье известного литератора…»

Саша обвела взглядом просторное помещение: белые стены украшали две репродукции с картин Брюллова, рядом с телевизором на журнальном столике лежали журналы в пестрых обложках, сквозь распахнутую дверь в спальню виднелась широкая двуспальная кровать из карельской берёзы на ней покоился адмиральский китель и фуражка, у кровати: по соседству с парой начищенных до блеска ботинок, стояла початая бутылка импортного бренди.

Самая обычная комната, и вещи в ней находились обыкновенные – камин, трюмо, настольная лампа, платяной шкаф из карельской берёзы, столик у кровати, телефонный аппарат, цветы в голубой китайской вазе.

Экскурсию ведет Наташа, показывает детям, как по лестнице ходит пружинка. Чашка собакой с самозакатывающимися глазами. Китайская шкатулка. Оксфордская шапочка. Оперенье индейца. Черный плащ. Портрет работы Репина. В гостиной ядовито-синие стены, тяжелая мебель о львиных лапах из карельской берёзы. Мы пьем чай на веранде. Веранда салатовая.

		Вторник, 23.04.2024
	Карельская берёза